Расскажите о технике, в которой Вы работаете? Как Вы к ней пришли?

Я всегда мечтала попробовать себя в скульптуре, но в университете у нас было четкое разделение – девочки работают с текстилем, мальчики с металлом. Меня всегда задевало отношение к текстилю как к чему-то сугубо женскому, а значит – не серьезному. Видимо поэтому, мои работы, это своеобразный вызов такому распределению ролей. Мне интересен контраст во всем, особенно в материале. Как сделать мягкую скульптуру визуально твердой? Или бронзовую скульптуру с эффектом мягкости. Именно поэтому я хочу «вынести» текстиль из здания, сделать работу для общественного пространства. Мне хотелось бы сделать текстиль более агрессивным, показать, что он тоже может провоцировать.
Моими первыми работами были гобелены. Текстиль всегда был для меня очень важен, так как он связан с тактильными ощущениями. Потом я постепенно перешла к скульптуре, особенно после переезда в Швецию, когда я получила стипендию на обучение бронзовому литью.

Ирина, расскажите пожалуйста, как Вы нашли себя в искусстве?

Я рисовала все свое детство, а потом, окончила художественную школу. Мой отец был военным, и семья постоянно переезжала. Чтобы мы с сестрой не расстраивались, что при переезде не все можно взять с собой, у нас всегда был чемодан с новыми вещами. Я могла положить в этот чемодан что-то маленькое, например, клубочек ниток, крючок для вязания. Я никогда не переживала из-за переездов, а скорее наоборот, ждала чего-то нового. Я сохранила из своего детства это постоянное ожидание чуда и это сказалось на моем творчестве. Наверное, именно поэтому у меня такой яркий типаж.

Foto: Privat

Что Вас вдохновляет и откуда Вы черпаете идеи для ваших работ?

Я очень люблю наблюдать за людьми, за происходящим вокруг меня. Меня может что-то спровоцировать, расстроить или наоборот, и когда я реагирую, у меня в голове появляются образы. Также меня вдохновляет сам материал. Например, идея одной из моих работ зародилась в самолете. У меня не было материала, только влажные салфетки, которые я наклеивала друга на друга. Потом, на основе этой идеи, я сделала серию работ в бронзе, которая повторила очертание этих слепленных в шар салфеток (рис.1).

Есть какая-нибудь работа, о которой Вам бы особенно хотелось рассказать?

У меня есть одна скульптура — перевернутый слепок моих ног и ягодиц (рис.2). Я делала эту работу частями и когда я облепила свои бедра гипсом, я забыла, что гипс уменьшается в размере, когда высыхает. Я была совершенно одна в своей мастерской, голая. Когда гипс высох, я не могла даже пошевелиться, чтобы дотянуться до телефона. Я не могла поддеть гипс скальпелем, потому что не было расстояния между слепком и моей кожей. Я очень сильно испугалась и начала разрывать этот слепок. Я разломала его, как могла, а потом собрала, сквозь слезы. Эта работа убила много моих нервов!

Когда Вы создаете свои работы, Вы думаете о том, какие эмоции и чувства Вам бы хотелось вызвать в людях?

Я очень часто думаю о том, какую дискуссию я хочу открыть, о чем бы я хотела поговорить с публикой. Очень часто это крик души, ведь художникам не получается много говорить, наш язык – это визуальный язык. В одной из моих последних работ, я сфокусировалась на метафоре отношений между мужчиной и женщиной (рис.3). Это работа – металлическая рама, на которую натянуты колготки. Эта рама, как раз, и представляет мужчину. На нем все держится, он основная часть этой инсталляции. А колготки – это женщина. Она вроде как гибкая, податливая. Но я натянула колготки до предела и обработала лаком так, что материал приобрел несвойственную ему жесткость. В следующей работе я взяла эту же раму, но теперь уже она подстроилась, изогнулась в форму круга (рис.4). Здесь колготки уже перетянуты через центр, они играют основную роль. Я очень часто играю с такими контрастами. Кто важнее, на ком все держится? Я очень радуюсь, когда люди реагируют на подобный вызов. И неважно, как именно они реагируют, лишь бы был диалог.